Скорость импортозамещения в сфере ПО определяется скорее валютным курсом, чем действиями государства

Если сравнивать темпы роста рынка ПО и продаж российских компаний разработчиков ПО на внутреннем рынке, то в 2016 г. разница была огромной — 25 процентных пунктов (настолько быстрее рынка росли продажи на нем отечественных компаний в долларовом выражении), в 2017 г. эта разница сократилась до 6 процентных пунктов, а в 2018 г. - увеличилась примерно до 10. Примерно столько же должно получиться и по итогам текущего года: IDC прогнозирует рост российского рынка ПО на 12%, а ожидаемое увеличение продаж на внутреннем рынке отечественных софтверных компаний составляет примерно 22% (соответствующие расчеты РУССОФТ сделал на основе опроса разработчиков ПО). 

При этом сервисные компании, у которых преобладают доходы от заказной разработки, в 2017-2018 годы имеют лучшие показатели роста, чем продуктовые компании. К участникам процесса импортозамещения их прежде не относили, поскольку они уже давно вытеснили зарубежных конкурентов с рынка услуг по разработке ПО в России. Однако это представление уже не совсем верно: в последнее время, в условиях проведения интенсивной «цифровой трансформации» предприятий разных секторов экономики, заказная разработка становится альтернативой покупки типового решения. Например, вместо покупки модулей зарубежных ERP-систем предприятия могут создавать собственные уникальные системы управления с привлечение внешних разработчиков. 

Сравнение темпов роста рынка и доли российских разработчиков ПО имеет ряд серьезных недостатков, чтобы по нему уверенно делать вывод о том, насколько быстро идет процесс импортозамещения. Во-первых, продажи софтверных компаний внутри России происходят не только на рынке ПО, размер которого замеряет IDC. Например, заказная разработка и продажи программно-аппаратных комплексов не относятся к этому рынку. Во-вторых, в 2014-2016 годах российские предприятия и госструктуры отказывались от валютных закупок зарубежного ПО, но при этом и отечественные аналоги, продажи которых измеряются в рублях, также не закупали. Такое сокращение доли иностранного программного обеспечения не совсем правильно называть импортозамещением. 

Тем не менее, сравнение темпов роста рынка ПО и темпов роста продаж российских компаний на нем позволяет сделать предположение об ускорении или замедлении процесса импортозамещения ПО, которое впоследствии проверятся другими показателями и дополнительной информацией. 

Сравнение показателей роста российского рынка ПО и продаж российских софтверных компаний на этом рынке (в долларовом измерении)

Количество сообщений о значимых событиях, связанных с импортозамещением, также служит косвенным признаком того, как активно отечественные решения вытесняют иностранные. Если в 2017 г. таких сообщений было 9, то в 2018 г. их стало уже 19, а за первые 8 месяцев 2019 г. — 20. Соответствующие новости связаны как с запущенными проектами и планами госкорпораций, так и с правительственными решениями по импортозамещению. 

Примечательно и то, что компания IDC в своих отчетах стала упоминать импортозамещение как тренд, который будет иметь существенное влияние на российский ИТ-рынок в ближайшем будущем. 

В то же время, анализ сообщений, а также другие наблюдения позволяют сделать вывод о некотором сумбуре в попытках правительства повлиять на процесс импортозамещения. Этот вывод подтверждают результаты анализа трат российских госорганов на импортозамещение ПО в 2017-2018 гг., которые вначале 2019 г. представила Счетная палата. Ее аудиторы отметили отсутствие у госорганов четких планов импортозамещения и наличие нарушений при осуществлении госзакупок. Кроме того, для госорганов не установлены единые характеристики закупаемого ПО, что позволяет им приобретать иностранные продукты с якобы необходимой избыточной функциональностью. 

Запреты помогают, но немного и не многим 

Одно из самых обсуждаемых правительственных решений в области импортозамещения — создание Реестра российского ПО, который был создан в 2016 г. при Минкомсвязи. По состоянию на 26 июля 2019 г. в Реестре было зарегистрировано 5728 отечественных программных продуктов. 

Ряд отечественных разработчиков программных продуктов считает его создание вполне полезным для обеспечения процесса импортозамещения. Однако ежегодный опрос РУССОФТ показывает, что в среднем оценка эффективности Реестра не высока. Опрос 2017 г. выявил, что компании, которые не работают на рынках дальнего зарубежья (следовательно, российский рынок для них является основным и критически важным), оценили влияние запрета использования зарубежного ПО при наличии аналога в Реестре отечественного ПО на 0,25 балла (по трехбалльной шкале). При этом «0» означает, что нет никакого влияния, а «1» — что влияние позитивное, но незначительное. Таким образом, оценка эффективности Реестра оказалась близкой к «0». Такой результат получился, потому что большинство таких компаний (57%) вообще не видело какого-либо влияния Реестра. При этом еще 11% затруднились ответить на соответствующий вопрос и 9% оценили его влияние как негативное. 24% респондентов все же видели пользу в Реестре. 

Для компаний, которые работают в дальнем зарубежье, результат был похожий, но средний балл оказался еще ниже — 0,02. Однако и среди таких компаний позитивную оценку Реестру дало достаточно много компаний — 19%. 

Опрос РУССОФТ 2018 г., несмотря на серьезное наполнение Реестра за прошедший год, показал, что отношение к нему стало еще более скептическим. Средний балл эффективности Реестра компаниям, которые не работают в дальнем зарубежье, снизился за год с 0,25 до 0,15. Стало еще больше компаний, которые считали, что эффекта от работы Реестра нет никакого — рост с 57% до 64%. 

Однако при этом улучшилась оценка эффективности Реестра компаниями, которые присутствуют на рынках дальнего зарубежья. Средний балл их оценки повысился с 0,02 до 0,16. Однако и среди них преобладали те, кто не видел никакого воздействия Реестра — 56% (и еще 14% не смогли его оценить). 

Для разработчиков программных продуктов средний балл оценки эффективности Реестра оказался выше — 0,34 (четверть таких компаний оценивали его позитивно), но это также ближе к нулю, поскольку 57% таких компаний не видели никакого воздействия Реестра, а 10% — оценивали его негативно. 

В 2019 г. средняя оценка влияния Реестра по всем опрошенным компаниям еще более приблизилась к нулю — она уменьшилась с 0,16 до 0,09. Однако при этом компании, которые не работают в дальнем зарубежье, стали оценивать это влияние лучше — рост среднего балла с 0,15 до 0,22 (все же меньше 0,25, полученных при опросе 2017 г.), а компании, работающие в дальнем зарубежье, намного хуже — падение с 0,16 до отрицательной величины (-0,01). 

Для сервисных компаний в целом значимость Реестра оказалась очень низкой. Средний балл составляет всего 0,01, а 70% таких компаний либо не видят какого-то воздействия (54%), либо затруднились его оценить (16%). 

Разработчики программных продуктов намного лучше оценивают значимость Реестра: только 42% не видят какого-то воздействия (42%) и 7% затруднились его оценить. Их средний балл оценки Реестра также выше — 0,18, хотя и эта оценка не так далека от нуля. При этом негативное воздействие отметило 21% опрошенных продуктовых компаний (от тех, кто дал оценку), а позитивное — 34%.

Можно предположить, что дело не только в запретах на закупку того российского ПО, которое не попало в Реестр. Например, в бюджете госструктур не всегда предусмотрено замещение используемого иностранного ПО, которое закуплено иногда на годы вперед. 

Оценка опрошенными софтверными компаниями запретов использования зарубежного ПО при наличии аналога в Реестре в 2017-2019 годы

* — 1 балл соответствует незначительному позитивному влиянию, 2 — позитивному, 3 — очень позитивному. 

Валютная биржа в качестве основного регулятора 

В связи с имеющийся непоследовательностью в государственной политике импортозамещения, вполне логичной выглядит явная зависимость этого процесса от колебаний валютных курсов. Поскольку в 2017 г. рубль укрепился примерно на 15%, фактор курсовых колебаний стал работать против импортозамещения. При этом влияние санкций кардинально не изменилось. В результате произошло замедление процесса замещения. В 2018 г. снова произошло снижение курса рубля по отношению к доллару, а из-за этого реже стали закупать подорожавшее в рублевом выражении иностранное ПО, что оказало содействие импортозаещению. 

По итогам 2019 г. среднегодовой курс рубля будет чуть ниже, чем годом ранее. Потому и явного ускорения или замедления процесса импортозамещения не ожидается. 

Кроме санкций и валютных колебаний, на рост продаж отечественных решений оказывает влияние и рост качества и функциональности российского ПО, но влияние этого фактора может проявиться при анализе более длительных периодов (не за год, а за 5-10 лет). 

Планы перехода на отечественное ПО периодически объявляются правительством России. Однако при этом не совсем понятно, как подсчитаны уже достигнутые показатели, и как они будут рассчитываться в будущем. Даже не всегда указывается, что является измерителем доли российского программного обеспечения в общем объеме продаж ПО — рубли, рабочие места или лицензии, что создает широкие возможности для манипулирования цифрами. 

Получить количественный показатель, абсолютно объективно характеризующий весь процесс импортозамещения и успехи в рамках этого процесса, непросто, если не сказать, что невозможно (данные РУССОФТ позволяют иметь только общее представление о том, имеется замедление или ускорение импортозамещения). Например, в случае перехода на свободное ПО, которое позволяет не зависеть от лояльности иностранных государств, вообще не всегда идет речь о продажах ПО. Небольшие предприятия скачивают такое ПО с сайтов СПО, не запрашивая услугу на его поддержку и установку. 

С самого начала мы говорили о том, что для начала необходимо определить риски использования зарубежного программного обеспечения по каждой категории предприятий и госструктур отдельно и даже по каждой их функции. При этом можно предположить, что по некоторым видам программных решений, включая мобильные приложения, риски могут быть не очень большими даже в госсекторе, а из-за другого ПО дестабилизация ситуации в стране возможна даже если из-за него возникнут перебои в работе небольших коммерческих компаний. 

Опубликованные планы правительства по увеличению долю закупаемого отечественного ПО мало связаны со снижением реальных рисков, даже если эта доля рассчитана достаточно точно. Формально этот показатель можно увеличить за счет тех решений, которые не являются критически важными. Кроме того, «прогресса» можно достигнуть повышением цены на закупаемые разработки российских компаний. Такое повышение может быть обоснованным, поскольку дает шанс повысить их качество, но не позволяет иметь правильное представление о том, как реально проходит импортозамещение. 

При отсутствии объективных представлений о зависимости российской экономики от иностранного ПО и связанных с ней рисках, поставить правильно задачи в рамках соответствующей государственной политики в принципе сложно. По-видимому, отсюда и наблюдаемая непоследовательность при попытках государства повлиять на процесс импортозамещения, а его определяют, прежде всего, санкции и валютные колебания.